Алексей Ивакин - 7 дней в июне. Том 2[СИ]
Неудивительно. Говорят, после «Катюш» люди с ума сходили, а тут…
— Санек! Сча комроты подтянется, он транспорт выбил.
— Ништяки. Только это, Леш, я сейчас уже не Санек, а товарищ сержант, помнишь?
— Так точно, товарищ сержант!
Интересно, что это будет. «Шишига» или что–нибудь вроде… «Газели», мать ее за ногу. Офигеть. «Рота едет на «Газелях», роте теперь по фигу». Мда. Надеюсь, что хоть к фронту мы не на этом попрем.
— Любцов!
— Товарищ капитан! — вытягиваюсь в струнку. Надо же, не забыл еще.
— Чего так на транспорт смотришь? — комроты у нас мужик нормальный, успел я это понять за недолгие часы полета и ожидания. Тем более что кроме него офицеров больше не было. Было семь сержантов и один бывший прапорщик. Ничего, прорвемся.
— Да вот, товарищ капитан, надеюсь, что не придется на этом к месту боевых действий ехать.
— Не боись, сержант, это только до складов. Там оружие выдадут, бэтээры и даже БМП. Просто не ждали нас так скоро, вот там и выписывают теперь кучу бумажек. А не пешкодралом же вам через весь город переть.
— Понял, товарищ капитан.
Пока десяток маршруток с бывшими–будущими солдатами внутри ехал к месту получения оружия, попытался посмотреть город. Ясное дело, ничего особого из окна не увидишь, но то, что здесь война уже чувствуется, было очевидно. И в лицах людей, и в блокпостах, и в многочисленных патрулях…
— Сделай погромче, давай–давай, — чей–то голос отвлек меня от грустных размышлений.
— …вступление союзных войск на территорию Гитлеровской Германии ожидается в течение двух–трех дней. К огромному сожалению, мы вынуждены констатировать, что фашистские войска ведут себя на захваченных территориях ничуть не лучше, чем в прошлый раз. Большие жертвы среди мирного населения вынуждают нас действовать быстро и решительно. К сожалению, выдвинутый Российским руководством ультиматум был отвергнут. Это не оставляет другого выбора, кроме как нанесения масштабных авиа — и ракетных ударов по объектам военной промышленности и инфраструктуры Германии. Для этих ударов будут задействованы силы стратегической авиации ВВС РФ.
Представитель Генерального Штаба России, Анатолий Ноговицын заявил, что использование РВСН не исключается.
— Народ, вылезай, приехали.
Что ж, хотят немцы того или нет, но им придется остановиться.
Калининградская область. Алексей Кулагин, заместитель командира роты
Весь день 25‑го июня (теперь придется привыкать к этому календарю) над городом было спокойно. В переданной по телевидению сводке сообщалось о результатах ответного удара. Были показаны и документальные кадры — с высоты было видно, как на земле что–то горит и взрывается. Но особенно эффектно смотрелись кадры пуска корабельных ракет, и вслед за ними — большие клубы дыма над Данцигским портом. Противопоставить современным реактивным самолетам и самонаводящимся ракетам наших ВВС люфтваффе было нечего. А Кригсмарине ничего не смогло поделать с ракетным ударом Балтийского флота по кораблям и портовым сооружениям. Так что, независимо от того, насколько прихвастнули в сводке, врезали фрицам, должно быть, изрядно.
Из той же сводки стало известно, что накануне ночью люфты пытались устроить символический налет на Балтийск всего несколькими тяжелыми истребителями Ме‑110, но там им тоже не повезло. Несколько бомб они все же сумели сбросить где–то в районе поселка на оконечности Балтийской косы, прежде чем все были сбиты, но ни город, ни порт, ни корабли Балтфлота повреждений не имели.
Передавали по программе новостей и официальные сообщения пресс–службы Министерства обороны. Толком понять было мало что возможно. Но, во всяком случае, далее 70–100 километров от границы фрицы не прошли. Каунас не взят, соединения из группы Гота, успевшие с ходу проскочить в Вильнюс, находятся под угрозой полного окружения. Установлено боевое взаимодействие с частями РККА, сражающимися в Белостокском выступе (надо так понимать, организовали коридоры для отступающих…), а соединения вооруженных сил Республики Беларусь в районе Полесья вклинились в оборону вермахта на сорок километров. Украинцы тоже, вроде, не драпают, а крепко дерутся у границы, хотя и отошли немного.
Сообщалось и о зверствах фашистов на временно оккупированной территории. Расстрелы, грабежи, изнасилования… Гадский папа! Давить их надо! А я тут валяюсь!
Вспоминал я и про нашу «партизанскую» роту. Как они там поживают? И выяснить негде и не у кого. Однако… Я вспомнил, что обменялся номерами мобильников со своим комвзвода, и решил проверить — а вдруг дозвонюсь? Облом-с. «Вне зоны приема». Ну да, они же проскочили километров на пятнадцать–двадцать от ближайшей антенны сотовой связи, и еще не факт, что эта ближайшая антенна уцелела после боев у Мамоново.
А после ужина, отдохнув хорошенько, я первый раз встал. И в голову отдавало, и подташнивало, но, героически держась за стенку, я доплелся кое–как до туалета. Блин! За сутки уже достало уткой пользоваться! Наши там фрицев на капусту шинкуют, жизни кладут — и за меня, между прочим! — а я тут без толку больничное белье протираю. Обидно! Если бы сам, хоть одного успел завалить, а так…
Я уже собирался заснуть, как мой мобильник вдруг ожил. Тюрин! Сам дозвонился, чертушка! Вот надо же, всего два дня, как знаком с человеком, а разволновался при звуках его голоса, как будто меня девушка на первое свидание пригласила. Комвзвода первым делом поинтересовался самочувствием раненых.
— Ну, со мной практически все в порядке. Ночь еще здесь переночую, и буду проситься на выписку, — сообщил ему я. — А вот с Васей Турчаниновым сложнее. Хотя он чувствует себя явно лучше, чем я, но вряд ли его отсюда выпустят, пока рана на руке не затянется. Вы–то там как? — в свою очередь поинтересовался я.
— Отлично! — отозвался Тюрин. — Шороху мы на фрицев вчера навели! В городках, что мы проскакивали — форменная паника. На наших глазах МиГи аэродром под Эльблонгом расковыряли. Дым стоял столбом! Над портом тоже зарево было впечатляющее, когда его с залива катера ракетами накрыли. Эх, нам бы еще силенок чуть–чуть, мы бы не только Эльблонг заняли, мы бы до самого Гданьска дошли!
— Эй, чего это вы там размахались? На мою долю что–нибудь оставьте! — шутливо осадил я его. — А если серьезно, то зарываться не стоит. Если переть на рожон, то фрицы и с одними маузеровскими карабинами могут немало крови попортить.
Засыпал я с твердым намерением завтра — кровь из носу! — воссоединиться со своими «партизанами».
Майор Анатолий Логунов, начальник технического отряда
Утро проходит без сюрпризов. Постепенно готовим технику, я еще успеваю зайти в штаб и по телефону связаться с женой. Слава Богу, у нее все спокойно, у сына — тоже. Жалуется на перебои с продуктами и высокие цены. Особенно плохо с сахаром, мукой и чаем. Ну да, все же мясо и овощи у нас в городке по–преимуществу местные, с соседних деревень, только теперь в Москву больший процент уходит. Ну и всякие экзотические фрукты вообще исчезли вместе с окружающими странами из будущего. Жена успевает еще рассказать, что всякие перекупщики с кавказским акцентом и гастарбайртеры пропали, как по волшебству. Похоже, наши власти заодно и тылы почистили? Не ожидал от них такой прыти. Хотя, Громов все же генерал боевой, да и областью уже давно командует, сообразил, чем в военное время игрушки с ценами на рынках и безработными иностранцами закончиться могут, и среагировал, как положено, а наверху разрешили. Удивительно, что разрешили. Я все думал, что ни за что не согласятся на такое «попрание общечеловеческих ценностей».
Впрочем, это все лирика. Пока наземный эшелон сворачивается, контролирую, чтобы мои взяли все необходимое на новом месте, и накачиваю лейтенанта. Ну, а потом, несколько успокоившись, иду к взлетной площадке. Сержант Воробьев докладывает о выполнении предполетной подготовки. Что же, остается только ждать разрешения на вылет. Долго ждать не приходится, точно в одиннадцать пятьдесят один за другим запускаются двигатели наших «вертушек» и ровно в полдень первый борт отрывается от земли. Вертолет, на котором я лечу борттехником, взлетает крайним и пристраивается в конце летящим колонной пар остальным машинам.
Перелет идет совершенно буднично, даже, я бы сказал скучно. Хорошо, что я прихватил с собой «наладонник», перечитываю залитые в него книги. Пассажиры убивают время сном или болтовней, лишь один, невысокий, но крепкий сержант, похожий на уменьшенную копию Рэмбо, только без его тупости на лице, читает книгу. Проходя по салону и осматривая вертолет, успеваю подглядеть, какую. Ха, наш человек, читает о советских десантниках во время ТОЙ войны. Очень страшная книга…
Возвратившись на свое место, открываю тоже книгу о войне. Правда не о той, которая одна в народе называется просто войной, а о другой, которая не состоялась и теперь уже точно не состоится. Читаю о гражданской войне на Украине. Нет, все–таки непричесанный электронный вариант мне нравится больше, чем отредактированной бумажный. Вся экспрессия книги после вроде бы незначительных поправок ушла. Конечно, в неотредактированном варианте мата вроде бы слишком много было. Так ведь на войне в армии матом не ругаются, на нем разговаривают. А книга действительно жизненная, не зря говорят, что автор в процессе ее написания заработал инфаркт. Дочитываю, плохая привычка — быстрочтение. Если другим на неделю и одной книги много, то мне в сутки до двух мало. Смотрю в иллюминатор, а то память КПК не резиновая — надолго книг не хватит. Интересно, что в воздухе практически пустынно. За время полета до Смоленска нам попадаются лишь несколько летящих в стратосфере самолетов, судя по скорости изменения следа, истребителей, и все.
